код да винчи кадры
Код да Винчи :
Код да Винчи: С разоблаченьицем!
Считается, что при любой экранизации зритель сразу и окончательно делится на две непримиримых категории, которые никогда не поймут друг друга. Имеются в виду те, «кто читал», и те, «кто не читал». А поскольку они заведомо не придут к согласию, то и экранизации бывают двух типов — те, что рассчитаны на читавших (дословное воспроизведение сюжета, множество мелочей, ни малейшей попытки утаить дальнейшее течение сюжета), и те, что рассчитаны на не читавших (вольности с персонажами, мотивами и поступками, больший упор на кинематографическую составляющую, полная непредсказуемость происходящего). Так было до «Кода да Винчи», потому что зрительский водораздел этого фильма проходит не по признаку читал-не читал, а по отношению к первоисточнику.
Относящиеся к дэнобраунскому книготворчеству с серьёзной миной (см. «попытка разоблачения самого вопиющего сокрытия фактов в истории») участвуют в опросах «считаете ли вы, что у Иисуса могли быть дети», стоят с хоругвями в пикетах верующих, а также отстаивают известного размера очереди за билетами на премьерный показ. В любом случае — это пиар со знаком плюс, и на эту аудиторию стоит работать. Ну, с религиозными фанатиками лучше не перебарщивать — значит, в фильме будет немножко меньше топтаний по пяткам католиков, однако конфликт будет сохранён и всячески поддержан. А для многомиллионной армии «читавших и не возмутившихся» — тут и вовсе всё просто: поближе к тексту, как и было сказано.
Почитающие же мистера Брауна за профанацию и «живенько, но бедненько» — такая публика продюсерами фильма изначально была списана со счетов, эти на кино если и пойдут, то будут в зале свистеть и нарушать здоровый сон остальных. Их бы просто не пускать в залы, но что поделаешь, по крайней мере можно попытаться довести накал предпремьерной истерии до нужной температуры, когда у сторонников негатива просыпается известное чувство «не пойду, потому что задолбали». И основная масса негативной кинокритики на «Код да Винчи» происходит именно отсюда — первые люди, которых задолбали, и которые, между тем, вынуждены были всё-таки пойти, были как раз журналисты, пишущие о кино. Чего уж тут удивляться рейтингам прессы.
А вот чему, по итогам просмотра, приходится удивляться, так это той гипертрофированной тщательности, с которой сценарист Акира Голдсман умудрился впихнуть том романа в киношный хронометраж совсем не питероджексоновских масштабов. Ну, сумел и сумел, если именно такой была продюсерская задача, то справился он на все сто, потому что в итоге кино получилось одним сплошным диалогом с двухминутными вставками экшна «шоп було»: тут вам и самобичевание, и парочка обязательных видов Парижа, полицейские с пушками и выскакивающий, как чёртик из табакерки, пергидрольный Пол Беттани. И не то чтобы диалоги эти были так уж плохи (хотя и не оставляют режиссёру Ховарду ровным счётом никакой возможности для работы), просто их так много и они так, по факту, занудны и пафосны в разоблачительной части, что «становится скучновато».
А где скучновато, там получите и распишитесь. Чёрт с ней, с исторической профанацией, где в одном флаконе ужились Меровинги, лечившие наложением рук, тамплиеры, шантажировавшие папу, Приорат Сиона, так ревностно оберегающий свои тайны, что чуть не позабывший их самостоятельно, безо всякого вмешательства со стороны злокозненного Опус Деи, и всё это вкупе с Ньютоном, да Винчи и звездой Давида, которая на поверку оказывается «языческим символом объединения мужского и женского начала». Если кому нравится воспринимать историю именно под таким заговорщицким углом зрения, всегда пожалуйста. Но и на этом материале можно было снять и бодрей, и веселей.
По факту, все в фильме старались, но вот почему-то не играть мебель умудряются всего полтора актёра (несомненно хороший, язвительный Йен Маккелен, сумевший вытянуть даже столь притянутую сценарием за уши фигуру, как Ли Тибинг, за половинку пойдёт молчаливый Сайлас, потому что бичевание и вериги, да, ему веришь). Но остальные и остальное… вымученная латынь, медлительный французский акцент Одри Тоту (мило растворившийся, правда, в отечественном дубляже), затяжные мыслительные процессы на лицах — всё это изрядно мешает просмотру.
Общим местом «эффекта Дэна Брауна» считается бодрость его чтива, читаешь мол, и оторваться не можешь, а потом головой трясёшь, какая ужасающая муть. Так вот, кино в массе запойным чтением не получилось, потому что такая посадка книжки в сценарий без предварительной архивации по всем законам физики создала в изделии посторонние напряжения, которые лёгкости и полёту как-то не способствуют.
Нет, оператор старается, и это видно — все локации показаны по крайней мере старательно, ракурсы неожиданные, символика требуемая крупным планом, где надо и клаустрофобия, где надо — даже полёт мысли. Спецэффекты тоже зря ругают — флэшбэки в исторических местах смотрятся вполне себе художественным приёмом, и уже можно спорить, можно было сделать лучше или нет, надо или не надо. Но на выходе всё равно получается «типичное не то».
И не сказать, что фильм в итоге достоин каннского освистывания (зачем такие фильмы показывают в Каннах — это вообще отдельный вопрос), но при том, что в общем и целом фильм получился не таким уж однозначно плохим, со своими фишками и даже каким-то эмоциональным всплеском в финале, вопросов к своим создателям он порождает куда как много.
Во-первых, как уже было сказано, с такой актёрской командой можно было сделать куда больше — в чём суть присутствия в кадре (если не считать желания угодить ценителям дословных экранизаций) персонажей Альфреда Молины и Жана Рено, осталось непонятным. Недюжинный детектив вокруг роли в этой истории Ли Тибинга в итоговом монтаже тянется полфильма, а потом разрешается минуты за три. К такому мы привыкли с нашей модой делать сериал и фильм одновременно — там эта же ошибка регулярно совершается по той же причине несовпадения скорости развития сюжета в оригинале и при сжатом театральном монтаже. А уж абсолютно бесполые взаимоотношения персонажей Тоту и Хэнкса просто навязли на зубах — мадонноподобные манеры одной и неразглаживающаяся мыслительная складка другого, это никак не главное украшение фильма.
Детектив тоже странен — когда конспирологическое событие и его расшифровка у Брауна разделены десятком глав, у Рона Ховарда между ними проходит дай бог страница текста и три минуты полёта. На фоне нетривиального «фотошопа» с давинчевской «Тайной вечерей» (а, по факту, никакого «кода да Винчи» окромя этой картины в фильме, как и в книге, нету, да и то было выяснено не главными героями, а разжёвано Тибингом, да к тому же было с самого начала известно самому Лэнгдону как «вполне известная теория») весь этот детектив оказывается не стоящим выеденного яйца — герои просто бегают от одного полотна мастера к другому, ведомые рядом Фибоначчи и кровавыми следами на золочёных рамах, потом угадывают слово по трём буквам, изымают вещдок и вуаля — получите разгадку Самой Грандиозной Тайны Человечества. Сикрет-ту-килл-фор стоит перед нами и хлопает глазами под кодовым названием Последняя-из-рода (сразу вспомнилась кевинсмитовская «Догма» и Дружище Кристо оттуда же). Детектив — закачаешься. Убийцей оказался дворецкий, а жертвой — любимая тётушка хозяина поместья, приехавшая погостить из Франции. Что тут такого разоблачительного и антихристианского — это к вон тем, с хоругвями, они вам расскажут.
Нет, снова повторяю, создатели фильма старались. Но первоисточник в добуквенном виде оказался категорически неэкранизируемым. Не нашлось в нём места ни для актёрских талантов, ни для особых операторских изысков, ни для триллера, ни для детектива. А для чего нашлось?
Для вполне смотрибельного, хотя и скучноватого псевдоисторического исследования на тему возможного существования в природе потомков Христа и вообще всей этой истории со Святым Граалем. В фильме можно найти некоторое количество плюсов, но их всех заметно перевешивает тривиальная скука, которая царит на съёмочной площадке (и, соответственно, в зале) добрых полфильма, а также чудовищная замусоренность посторонними, никак не успевающими раскрыться деталями.
Создатели фильма старались. Но первоисточник в добуквенном виде отказался ложиться на экран Создатели фильма старались. Но первоисточник в добуквенном виде категорически отказался ложиться на экран. Не нашлось в нём места ни для актёрских талантов, ни для особых операторских изысков, ни для триллера, ни для детектива. А для чего нашлось? Для вполне смотрибельного, хотя и скучноватого псевдоисторического исследования на тему возможного существования в природе потомков Христа и вообще всей этой истории со Святым Граалем. Что тут такого разоблачительного — непонятно.
Отделяйте абзацы одним переносом строки. Перед цитируемым абзацем поставьте >
Если ты это читаешь, значит, это написано специально для тебя:
Парсер для этого робота писали рукожопые дебилы, которые не в состоянии нормально забрать анонс хотя бы из поля og:description, про RSS мы вообще не слышали, это же так охрененно высокотехнологично, правда? Зато мы тупо берём последний абзац текста, или хотя бы похожий на таковой, и так же тупо херачим из него анонс, и нас не волнует, что этот кусок текста например может быть закомментарен. Нам пофигу, что получается херня, мы же такие клёвые, что нас даже собственная рукожопость не колышит.
Рецензия на фильм «Код да Винчи»
Совершенно дикий результат: увлекшись вписанием личности в масс-культуру, нормальный режиссер Рон Хауард немедля потерял себя, как личность, превратившись в усердного школяра, только осваивающего простейшие киноприемы времен 1895 года, и сам вписался в масс-культуру, как букварь, разжевывающий дебилам, кто остался на трубе, когда «А» и «Бе» упали. У школяра после этого вышел даже не «средний», а «ничтожный» боевичок.
Кадр из фильма «Код Да Винчи»
Неканонический Коран содержит страшную тайну, что Пророк ехал не на осле, а на муле, у которого не может быть потомства, и в дороге питался не Духом Святым, а свининой, в связи с чем охота за кремлевской библиотекой Зои, длящаяся по сей день, имела в веках весьма причудливые формы. Убийство Иваном Грозным своего собственного сына, узнавшего страшную тайну, подношение императору Николаю алмаза «Шах» за расчлененку Грибоедова, секретная миссия Анастаса Ивановича Микояна, 27-го бакинского комиссара, предавшего 26 прочих и протянувшего «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича» специально, чтобы впоследствие быть похороненным на Красной площади, где под его надгробием находится план входа в библиотеку, написанный арабской вязью, но на языке государства Урарту.
И поди докажи, что Рим не курировал Константинополь, взятый крестоносцами еще в 1204 году, а самая толстая женщина всех времен Палеолог не действовала при строительстве Кремля по указке Ватикана. А разве дело «Серых волков», покушавшихся на Папу Римского, не привело к двум Чеченским войнам, проторившим путь для объединения РПЦ с Зарубежьем? Разве Беслан – не клон дворца царя Ирода, породивший Пророка Григория Грабового? Ага, и «понаехали тут» – тайное ополчение правоверных, ждущих знака шайтана Басаева, чтобы площадь за Мавзолеем наконец превратилась в аллею шахидов. И поди докажи, что Послание Президента «о главном, о женщинах, о любви» – не Откровение Иоанна Богослова, Апокалипсис завтра не состоится и «все это» вообще, все эти логические цепочки – если не заведомый стеб, то хорошо известный симптом мании преследования, все равно вызывающий только смех у соседей по палате.
Кадр из фильма «Код Да Винчи»
То есть у читающих людей к «Коду Да Винчи» неизбежно возникает сакраментальный вопрос – вызывало ли «все это» смех у Рона Хауарда по ходу постановки? Если зачем-то на главную роль он взял Тома Хэнкса, столько ли в нем цинизма, чтобы усугублять роль Хэнкса в «Терминале» /Terminal, The/ (2004)? Да и не пахнет от похудевшей звезды самопародией, наоборот, криптографией он занимается столь же старательно, как в «Терминале» был маляром-штукатуром. Зачем же оскароносцу Хауарду вся эта катавасия, которую даже овечка Долли сжевала бы без аппетита? Ведь у тех, кому чтение глубоко чуждо (что лишь подтверждается пара-литературой Дэна Брауна), «Код Да Винчи» независимо от вероисповедания должен вызвать реакцию ногами. Мдаа, вопрос века – денег-то у Рона с Томом давно куры не клюют. Если на содержание приобретенной недвижимости Рону с Томом хронически необходимы миллионные гонорары, не проще ли отдать ее обратно? Они ж – не такое жлобье, как мы?
По здравому размышлению, то единственное «хорошее», что могло двигать Хауардом в экранизации Брауна – прикосновение к Леонардо как естественному антиподу господствующих ныне стадных инстинктов и массовых истерий. Как говорится, «о, Винчи, ты во всем – единый, ты победил старинный плен… пророк иль демон, иль кудесник… и у тебя во мгле иконы с улыбкой Сфинкса смотрят вдаль полуязыческие жены…» и т.д. Тогда пара-литература может быть даже удобней «хорошего» аналога («Вообрази себе картину», например) для экранного проявления единого и свободного полета мысли, и как раз отсутствующие характеры, механическое поведение, примитивные диалоги станут мысленным материалом, где все люди и события – лишь мелкие штрихи большой идеи. Тогда и кинозвезд можно брать, как «штрихи», чтобы нарочно ничего не играли, и погони с выстрелами сработают, и череда головоломок – тоже ход ассоциаций одного большого ума. В фильме действительно наиболее тщательно сработаны криптекс и компьютерная репродукция «Тайной вечери» (у Брауна она обыкновенная). Хауард намеревался вписать в масс-культуру свободомыслие.
Кадр из фильма «Код Да Винчи»
Увы, кино сразу и неожиданно проявляет крайне неприятную вещь, на бумаге не столь заметную. Были у Христа жена с детьми или не были – это, может, что-то изменило бы в истории человечества, но в самом человечестве не изменило бы ничего. То есть это уже не мысль собственно, а такой же «штрих» ее полета, как поиски Грааля и место захоронения Марии Магдалины. Христианство стало частью масс-культуры и, судя по истеричной реакции Ватикана, даже требует себе этого статуса. В ситуации саморазоблачения Новый Завет напоминает «Протоколы Сионских мудрецов» и не касается больше личности, в том числе Леонардо, не заставляет задуматься обо всем вместе, а без личности «Код Да Винчи» тут же рассыпался в пыль. Без личности фрагменты поиска больше не связаны, а равны самим себе. Можно сметать веником на совочек и – в топку. Том Хэнкс – это Том Хэнкс, Одри Тоту – Одри Тоту, и то, что она – французская актриса в Голливуде, как Юрген Прохнов – немецкий актер там же, лишь добавляет бессвязности «глобализированному» происходящему. Все сцены, несмотря на вроде бы лихо закрученную интригу, на экране становятся еще разрозненней, чем на бумаге, из-за экранной избыточности относительно слов. Интриги оказывается даже мало на два с половиной часа хронометража.
Кадр из фильма «Код Да Винчи»
Совершенно дикий результат: увлекшись вписанием личности в масс-культуру, нормальный режиссер немедля потерял себя, как личность, превратившись в усердного школяра, только осваивающего простейшие киноприемы времен 1895 года, и сам вписался в масс-культуру, как букварь, разжевывающий дебилам, кто остался на трубе, когда «А» и «Бе» упали. У школяра после этого вышел даже не «средний», а «ничтожный» боевичок. Обидно, поскольку сразу проявлено также, что было нужно на самом деле: посмеяться над «всем этим» от души, учтя столь приятную вещь, что никакая личность, не говоря уж о Леонардо, в масс-культуру не вписывается, а тем и характеризуется, что до донышка ей противостоит. Ну, что-то вроде «Безумный Сесиль Б.» /Cecil B. DeMented/ (2000), до которого чуть недотягивает «Мария» /Mary/ (2005) Абеля Феррары, сделавшая «Код Да Винчи» задолго до премьеры.
Давно ведь известно, что вписывать в масс-культуру можно лишь интеллектуальные отходы.
Код Да Винчи
США, Мальта, Франция, Великобритания | 2006 г. | 149 мин. | триллер, детектив
Рейтинг:
Кинопоиск 7,3 IMDb 6,6
Страна:
США, Мальта, Франция, Великобритания
Длительность:
Режиссер фильма «Код Да Винчи»:
Актеры фильма «Код Да Винчи»:
Содержание фильма «Код Да Винчи»:
Фильм «Код да Винчи» (The Da Vinci Code, 2006) — мистический триллер Рона Ховарда. Экранизация романа Брауна.
Сюжет фильма «Код да Винчи»
Лейтенант Жером Колле, работающий с капитаном полиции, Безу Фаша ( актёр Жан Рено ) вызывает американского символиста Роберта Лэнгдона ( актёр Том Хэнкс ). Он читает лекции по интерпретации символов в Париже.
Лэнгдону показывают тело и секретное сообщение, читаемое при чёрном свете. В нём неупорядоченная последовательность Фибоначчи.
Софи Неве ( актриса Одри Тоту ) — полицейский криптограф и внучка Соньера, рассказывает Лэнгдону, что Фаш установил на него трекер. Соньер оставил пометку: Найди Роберта Лэнгдона.
Сайлас работает для анонимна, Учителя, вместе с членами Опус Деи. Во главе этой организации епископ Арингароза.
Лэнгдон и Софи сбегают с криптексом.
Они приходят к другу Лэнгдона, сэру Ли Тибингу ( актёр Иэн Маккеллен ), эксперту по Святому Граалю. Тибинг утверждает, что Грааль не чаша, а Мария Магдалина.
Она была не проституткой, а женой Иисуса Христа. Мария была беременна во время распятия. Приорат защищает их потомков.
Опус Деи пытается уничтожить Грааль, чтобы сохранить доверие к Ватикану. Сайлас врывается в дом Тибинга. Группа бежит в Лондон на частном самолёте Тибинга с дворецким, Реми Джином. Ключ к разгадке криптекса — отвлекающий манёвр.
Реми утверждает, что он Учитель. Он освобождает Сайласа и берёт Тибинга в заложники.
Тибинг, которого называют Учителем, отравляет Реми и полицию за Сайласом. Тибинг хочет разрушить Церковь за столетия преследований и обмана. Он противостоит Лэнгдону и Софи.
Трио отправляется в Вестминстерское аббатство к могиле Исаака Ньютона, бывшего члена Приората.
Тибинг требует, чтобы пара открыла криптекс. Лэнгдон бросает криптекс в воздух. Папирус уничтожен уксусом. Лэнгдон решил код криптекса и удалил папирус. Код — ЯБЛОКО, которое помогло Ньютону открыть закон всемирного тяготения.
Подсказка в криптексе ведёт в Росслинскую часовню в Шотландии. Могила Магдалины разрушена.
Лэнгдон понимает, что семья Софи погибла в аварии. Соньер не был её дедушкой, а защитником. Она — последний потомок Иисуса Христа. Бабушка Софи, одна из членов Приората. Она обещает защитить её.
Лэнгдон осознал истинное значение ключа криптекса. Святой Грааль — саркофаг Марии Магдалины. Он спрятан под Пирамидой Инверсе.